Проживание общего чувства создаёт иллюзию со-причастности и со-ответственности. Дети находятся в слиятельном состоянии с родителями, словно рыбки в аквариуме общей среды семьи, довольно продолжительно. Они не распознают отдельности чувств в силу собственной незрелости — легко подхватывают чувства, заражаются ими, не дифференцируя. Пример. Родители разводятся, ребёнок пребывает в атмосфере печали, разделяя ее с родителями.
Вина — это такая себе ловушка для влетания в известный всем треугольник Карпмана. Чувство вины необходимо чтобы страдать. Виновный осознаёт, что он страдает. Что он — жертва. Со всеми вытекающими отсюда бонусами — плакать, и ждать спасения. (У жертвы ведь всегда есть кто-то, из-за кого она жертва. То есть Палач.
Такие себе сапёры-подрывники – дети, выращенные без права на ошибку. Ребёнок, которого растили в условиях жесткой критики за ошибки, в последствии очень боится их совершать. Потому что за неверным выбором его ожидает маленькая смерть. Удушающий стыд, виновность, отвержение. Но если один на один со страхом выборов еще можно прожить –
Исцеление происходит когда есть ресурс. Если у взрослого страдающего человека нет сил для изменений, начинать стоит с поиска куда они уходят. Когда у родителя появляются внутренние силы, он может помочь ребёнку. Я считаю это одной из самых важных задач – работу с наиболее энергозатратным процессом, чувством вины. В нашем обществе
Провела свой первый вебинар о родительской вине, чувствую себя молодцом – ибо опыта ведения вебинаров не было, волновалась. 🙂 Но в целом довольна, имею возможность проанализировать что хочу сделать иначе – всё в контексте темы встречи: что “вина” должна быть очищена до “ошибки”, которая суть кирпичик опыта. Жить виноватым –