Такие себе сапёры-подрывники – дети, выращенные без права на ошибку.
Ребёнок, которого растили в условиях жесткой критики за ошибки, в последствии очень боится их совершать. Потому что за неверным выбором его ожидает маленькая смерть.
Удушающий стыд, виновность, отвержение.
Но если один на один со страхом выборов еще можно прожить – снизив жизненную активность до минимума («ах, почему он стал такой пассивный? 
🙁 ») – то с появлением собственного ребёнка ситуация становится куда как невыносимее.
Приходится учитывать гораздо больше факторов, чтобы совершить (только один, другого не будет – поэтому обязательно верный!) выбор. Иначе… вы помните, смерть.
Присутствие ребёнка требует от родителя запредельной скорости принятия решений. Кроме того, все выборы становятся неоднозначными (а значит, местами верными – местами ошибочными) и ужас виновности растёт в прогрессии. А душа родителя чувствует себя проживающей на минном поле.
Л ю б о й выбор – и ты не с живыми (хорошими, такими как надо родителями, людьми). А ты и так уже не сильно-то жив.
Именно поэтому в терапии я так много внимания уделяю работе с родительской виной – по сути виной детской. Виной из их детства, из времени, когда они осваивали позицию отношения к ошибке.
«Я не справляюсь с родительством» начинается с «Я не справляюсь с собой». (Я – плохой, виновный, делающий неверные выборы.)
Исправьте просочившуюся во внутреннюю карту подмену!
Ребёнка необходимо обучать видеть ответственность за выборы, а не вину за ошибку. Это совершенно разные понятия.
Когда уходит вина и приходит согласие с выбором – появляется ясность. Становятся чётко видны границы личной ответственности. С этим жить не просто легче. Именно тут и начинается управление возможностями, данными жизнью.
UPD. Если хотите поработать самостоятельно – у меня существует в записи вебинар по чувству вины. По отзывам – довольно результативный. Хотя я за индивидуальную терапию 