Я доверяю интуиции. Иррациональные ощущения — сигналы о запороговой для сознания реальности. Той реальности, что недостаточно чётко проступает из тени чтобы её назвать, но уже достаточно явной, чтобы её игнорировать.
Как из предрассветной слепоты, еще скрытый полупрозрачной тканью сумерек, появляется новый день. Еще не случился, но уже уловимо прорисовывается.
Поэтому, когда я говорю, что доверяю интуиции, я имею в виду, что выбираю не отрицать проступающих очертаний.
Предчувствия складываются из плохо различимых, но вполне реальных сигналов. Продолжая всматриваться, отыскивая всё новые способы подсветки затенённого, мы имеем возможность расширить видимое. Важно лишь решиться уточнять, с чем конкретно было связано интуитивное ощущение. С тем, что существует здесь и сейчас, или с тенями прошлого.
Доверяю, признаю нечто существующее, но проверяю, по причине того, что услышать я могу и данные вчерашнего дня.
«Этот человек хочет причинить мне боль» — говорит интуиция. Этот ли? (Или когда-то кто-то очень похожий на этого человека? Но память вынесла из своих глубин важное воспоминание и не даёт забыть. Потому что важное.)
Хочет ли? (Или попадая в подобную ситуацию я сама склонна раниться, потому что только такая форма близости мне понятна?)
В детстве мы вообще имели практически одну лишь интуицию. Наши сканеры фиксировали массу туманных шумов, а все наши возможности были направлены на уточнение представлений о мире. И мы учились различать, выделять, сравнивать, называть, классифицировать…
Взрослея, человек может утратить детскую способность к расширению поля видения. Если предпочтёт смотреть в только чётко очерченное знаемое, отвергая области интуитивных рассветных сумерек. И сам не заметит, как останется сознанием в прошлом… В чётко очерченной, контрастной, но вчерашней реальности.
Чтобы жить в сегодня, нужно внимать свет и тень одновременно.