Я не знаю кому легче исцелиться — тем, кого вводили во взрослую жизнь принуждением, или тем, кто не умеет ни на миллиметр выходить из зоны комфортного «сейчас» ради возможно комфортного результата «потом». Тем, к кому применяли в обучении насилие, или тем, чьи родители, обожженные насилием в своём детстве, со своими детьми «дули» на усилие.
Клиенты терапевтов, пережившие в своё время «за тройку меня дома убьют», «я никто, если я не лучший», «выйти замуж надо так, чтоб мама ни в чём не нуждалась»… сменяются теми, кто «я не знаю чего я хочу… потому что то, чего я хочу, никогда не достижимо», «мои родители успешнее меня… в моём возрасте они уже имели и умели», «я — диванно-онлайновое ничтожество».
Одних, выстреливали в мир как стрелы, насильственно пиная к счастью.
Других — оберегали от напряжения, лишая побед и проигрышей.
Поругав общественное образование, родительское внимание устремилось к анскулингу. Но оказалось, что внешкольное образование нужно еще уметь организовывать. Что формула «мы старый мир разрушим до основанья» опять не сработала.
И что за «так нельзя» обязательно должно следовать предложение своей версии «как нужно».
На одном отрицании далеко не уедешь.
Исправить чужие ошибки можно только не боясь совершать свои. Не боятся те — кто умеет их прощать.
А значит, придётся признать, что в любом совершенном предыдущим поколением действии может быть что-то полезное. Не надо рушить «до основанья». Надо отсекать лишнее, убирать крайности, учиться видеть зерно — видеть любовь. Пусть и в её скомканном, а порою безумном виде.
«Я возьму это мама, и сделаю с этим, что смогу».
Чтобы сделать рывок в будущее, нужно от чего-то оттолкнуться… Желательно, не так сильно, чтобы обнаружить себя в другой крайности.
